Удушающие объятия

Мифология принадлежит народу. 
Фото Андрея Щербака-Жукова

Перефразируя Владимира Ильича, можно утверждать, что миф, как и искусство, принадлежит народу, значит, теоретически должен соответствовать его, народа, критериям аттрактивности и консумации (быть привлекательным и понятным). Однако коварство социального мифа в том, что его свойство давать простые ответы на сложные вопросы – ловушка.

Андрей Геннадьевич Иванов, кандидат философских наук, доцент кафедры государственной, муниципальной службы и менеджмента Академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации, впервые дает современную схему изучения мифа. И хотя четырехэтажная система анализа, данная автором в таблице, названа «Мифоконтентные феномены в системе социальной мифологии», она может быть применена и к мифу как таковому, ибо любой миф живет в языке, а значит, и в социальной сфере. «Этажи» анализа – это онтологическая часть, гносеологическая, аксиологическая и праксиологическая части. Онтологическая функция социального мифа, по Андрею Иванову, проявляется не в познании сущности объекта, а в степени приближения к объекту через ритуал. Гносеологическая функция восходит к представлениям, если можно так выразиться, Человека Мифического, или Мифичного, который воспринимал мир без дополнительных пластов знания – научных – или норм закона. Аксиологическая функция социального мифа заключается в ценностной мотивации мифом человеческого бытия и стремлений. Наконец, праксиологическая функция «отвечает за трансляцию, усвоение, воспроизводство мифов». Такая схема представляется исчерпывающей, оправданной не только для диссертационной работы, но и в смысле более широкого восприятия.

Исходя из нее, исследователь указывает среди прочего на историческую прагматику мифа. Андрей Иванов соглашается с утверждением Клода Леви-Стросса о том, что, например, Французская революция не только факт истории, но и явление, которое в принципе ускользает от точного определения, ибо для аристократа она была одним, для простолюдина – другим, а для историка с его позицией в настоящем – третьим, причем все эти представления истинны, но совершенно различны. Для нашей страны это понимание мифичности истории может стать полезным именно в социальной сфере, сгладить острые противоречия между условными государственниками и либералами. Хотя в реальность практического приложения подхода Стросса–Иванова верится слабо – уж больно ценят люди мифы своей социальной группы. Уходя от определений «класс» или «сословие», в другом примере автор говорит о социальном кластере предпринимателей. Представители этого кластера сейчас захватили лидерство в глобальном мире и в отдельных государствах. Их естественная агрессивность, которую иногда называют предпринимательской жилкой, в последнее время все больше проявляется в идеологической сфере: обществу внушается, что «система ценностей и мотивация к существованию данного соцкластера единственно правильны, а остальные должны следовать за ним». То есть что только этот социальный кластер производителен, а люди иных занятий – нахлебники, которых предпринимателям приходится содержать. Автор не опускается до разрушительной критики подобных социальных мифов. Однако мы можем указать на сферу эстетического: множество современных произведений, созданных в парадигме следования за кластером предпринимателей, эстетической функции как раз лишены и не имеют потенциала развития. Ответом на подобный буржуазный миф в свое время стал миф искусства авангарда, а о социально-политических ответах вроде Русской революции и последующих явлениях и вспоминать не хочется.

Андрей Иванов. Система
современной социальной
мифологии.– СПб.: Алетейя,
2019. – 182 с.

Исследование Андрея Иванова порой пугает, оно с очевидностью доказывает, что, как это ни прискорбно, большинство из нас комфортно чувствуют себя в удавьих объятиях социальных мифов. Автор приводит вызывающее доверие высказывание А.Н. Кольева (псевдоним Андрея Николаевича Савельева, доктора политических наук и политического деятеля): «Усложнение и ускорение социальных процессов, с одной стороны, а с другой – углубление рационализации всех сфер жизни… привели к парадоксу: все более усложняющуюся рациональную картину мира можно отразить в массовом сознании только путем предельного опрощения социальных концепций – концепций «конца истории», «столкновения цивилизаций», «золотого миллиарда» и т.п. Вместе с тем такого рода концепции сами становятся элементами социальных мифов, средствами воздействия на массовое сознание, духовно-нравственные ориентации и политические процессы». То есть недооценивать социальный миф, пусть даже такой пустой, как Фукуямов «Конец истории», от которого, впрочем, американский социальный мыслитель уже успел отказаться, – опасно. Такая недооценка может привести к масштабным социальным потрясениям или к килограмму имбиря по цене грамма золота – любой студент-медик может хоть 100 раз объяснять, что с тем же нулевым успехом можно поедать, например, отечественный хрен, но эти объяснения не будут столь же аттрактивны, как миф. Представители кластера предпринимателей весьма комфортно чувствуют себя во времена кризисов, энергично раздувая частные, «коммерческие» мифы внутри мифа глобального, утверждающего, что только у коммерсантов есть моральное право без ограничений обогащаться на мнимых страхах и реальных бедах общества. Книга Андрея Иванова может освободить от агрессивных объятий мифа, жаль только, что объем лекарства явно недостаточен – тираж подобной книги невелик. 

Источник: ng.ru

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Программы и компоненты
Добавить комментарий