Фото Reuters
Подведение итогов единого дня голосования (ЕДГ) проходит традиционно. Например, партии думской оппозиции нашли такой угол зрения, из которого неважная ситуация видится в принципе неплохой. Новые партпроекты довольны, что смогли потолкаться с парламентскими мастодонтами. Несистемная оппозиция торжествует по поводу немногих успехов, внушительных на фоне массового недопуска кандидатов. Команда Алексея Навального трубит о победе «умного голосования», говоря о паре-тройке представителей в гордумах Новосибирска и Томска. А «Единая Россия» снова всех «жахнула», хотя в реальности результаты похуже прежних.
При этом после ЕДГ-2020 опять остался неразрешенным вопрос – а кто же тот враг, против которого бросаются обширные ресурсы государства? Может быть, разгадка в комментариях официальных лиц, что, дескать, в ходе ЕДГ достигнута главная цель – защитить граждан от коронавируса?
Как представляется, безопасность граждан никак не может быть целью выборов, при таком раскладе их, наоборот, надо переносить. Смысл любых выборов – это создание условий для того, чтобы люди оценили действующую команду и при необходимости могли ее заменить полностью или частично. Электоральные процедуры – это про реализацию конституционного принципа, что власть народ осуществляет через своих представителей.
Состояние дел с каждым годом уходит от этих деклараций. Выборы становятся откровенно формальной процедурой, которую, все громче недоумевают на местах, зачем-то заставляют проводить масштабно. Символом формализма стали сейф-пакеты, в которые избиркомы смогли бы укрывать бюллетени от фальсификаций. В итоге, жалуются оппозиционеры, в этих сейф-пакетах и оказались голоса из пеньков.
При этом хотя политический процесс и упрощается, он становится для страны все более дорогим с точки зрения сокращения пространства гражданской активности. И когда неравнодушные люди попытались в этом году пойти на выборы, их там встретили откровенно недружественно. Получается, что для власти становится врагом тот, кто хотел бы управлять государством и непосредственно.
С другой стороны, мобилизационные кампании, а другие теперь и не проводятся, – это жесткая обязаловка именно для провластного электората. Принуждение к постоянной демонстрации лояльности даже не президенту, а любому местному авторитету из ЕР рождает в людях как минимум равнодушие, а как максимум – скрытую нелояльность. Это значит, что второй враг власти – это ее же собственный избиратель.
На таких взаимоотношениях с подданными режим в принципе может держаться достаточно долго, но перспективы у этой системы плохие, а потенциалы развития общества и страны – низкие. Хотя бы потому, что жестко администрируемые выборы, особенно низового уровня, уже не работают как инструмент реального замера предпочтений граждан для корректировки правительственного курса. Что же может стать источником таких корректировок? Видимо, только монаршая воля. Но что будет с государством, если монарх уже устал эту волю проявлять, аппарат занялся внутренними играми, а система, похоже, переходит в режим саморазрушения?
Ответ на этот вопрос именно в нашей стране был дан совсем недавно – в самом начале 90-х годов, когда от советской власти большинство советских людей устало окончательно. Если нынешняя российская власть себя обманывает, считая нарисованные выборы адекватным замером общественных настроений, то тогда – неверной дорогой идете, товарищи! n
Источник: