«И я бы мог висеть, как шут», – написал Пушкин под рисунком, на котором он изобразил повешенных декабристов. Невзирая на дозволение исследования наследия великого поэта во всех его ипостасях в советское время, вторая часть этой фразы долгое время замалчивалась. Пушкин не мог сравнивать казненных революционных мучеников с шутами в условиях господствовавшей тогда идеологии. И тем не менее это было написано. И вряд ли здесь присутствовала какая-то мрачная ирония. Скорее великий поэт воспринимал само слово «шут» как трагический образ.
Можно обратиться и к другому гениальному поэту (Цветаева ненавидела слово «поэтесса»): «Как нежный шут о злом своем уродстве». Все это вспомнится, если вы возьмете книгу Натальи Смирновой «Дураки и дурки в дворянском доме и при императорском дворе в России ХVIII – начала XIX века».
Издание привлекает прежде всего тем, что рассматривает шутовство, поведение тех, кого называли дураками и дурками, как особое явление культуры. Как неотъемлемую часть своего рода особого менталитета общества во времена, казалось бы, следования канонам европейского поведения.
Автор показывает события ярко и точно, на основе многочисленных свидетельств тех лет. Мы словно присутствуем при торжественном входе в Москву русских войск после победы под Полтавой. После Семеновского полка и военных трофеев собравшиеся толпы могли лицезреть 17 саней с представителями северных народов, «самоедов», как их тогда называли. Возглавлял эту процессию знаменитый шут Петра Великого Вимени. Одевался он, как писали современники, «смехотворно, по-лапландски». Или наблюдаем «маскерад» 1721 года, где «…огромный француз царя и один из самых рослых гайдуков были одеты как маленькие дети, их водили на помочах два крошечных карлика, наряженных стариками с длинными седыми бородами». В 1724 году жители Санкт-Петербурга могли присутствовать на совсем невообразимом действе – шутовских похоронах. Карлики и священник самого маленького роста провожали в последний путь любимца Петра Первого – шута Якима Волкова.
Конечно, Наталья Смирнова никак не могла опустить историю с ледяным домом, столь блистательно описанную в одноименном, ныне, к сожалению, почти забытом, романе Ивана Лажечникова. Венчание придворного дурака Голицына и шутихи Бужениновой стало одним из самых ярких эпизодов царствования Анны Иоанновны. Молодые ехали на слоне в большой железной клетке, за ними с улюлюканиями – представители разных народов Российской империи. Поэт Тредиаковский выступил с одой, где всячески подчеркивал безобразную внешность обоих супругов. Затем новоиспеченных мужа и жену оставили на брачную ночь в натуральном ледяном доме. Таковы были нравы и развлечения тех времен.
и дурки в дворянском доме и при
императорском дворе в России
ХVIII – начала XIX века.– М.:
Викмо-М, 2020. – 226 с.
«Дабы иметь какую-нибудь забаву и рассеяние, содержали при дворе толпу шутов обоего пола, которых кривляние и одежда более, нежели разговоры, забавляли собрание. Обыкновенно шуты сии сначала притворялись ссорившимися, потом приступали к брани: наконец, не зная, как лучше увеселить зрителей, порядочным образом дрались между собою», – писал мемуарист XVIII века.
Автор рассказывает и об Иване Балакиреве, ставшем героем последней пьесы Григория Горина. Мы сможем узнать, как весь русский двор по приказу императрицы участвовал в лотерее по продаже лошади Балакирева. Прочитаем о так называемых болтуньях – сказительницах, которых обожали русские императрицы. Прочтем, как во время переговоров Петра Великого с иностранными послами присутствовал шут с орденом Иуды: царь таким образом более чем прозрачно намекал, что никогда не потерпит предательства. Станем свидетелями издевательств господ над теми, кто их верно старался смешить.
Автор пишет обо всем: о жестах и костюмах, о своего рода театральной культуре шутовства, занимавшей собственную нишу в русском обществе петровского и послепетровского времени. И как же обжигающе современны приводимые в книге истории «дураков» и «дурок» в России, когда задумаешься о значении уважения к личности каждого человека.
Источник: