Нет ничего нового в нашей истории. Вопиющая ложь и идиотизм неполноценного и развращённого лидера. Неспособность остановить дорогие бесконечные войны и обуздать мифические расходы на армию. Разграбление уязвимого населения богатыми. Разрушение экосистемы. Развал некогда эффективной инфраструктуры. Крах образовательных и дипломатических институтов. Мир видел это и раньше. Это знакомая болезнь конца цивилизации. Сначала это мрачно интересно, даже на фоне растущих страданий. Но никто не будет смеяться в конце.
Человеческая природа не меняется. Она повторяется. Да, в этот раз, когда мы покатимся вниз, вся планета покатится с нами. Но пока мы загипнотизированы дураками и мошенниками. Разве демагоги типа Дональда Трампа и Бориса Джонсона, и кандидовские позитивные психологи типа Стивена Пинкера – это не шарлатаны, которые заявляют, что наша трагедия нереальна? Разве технократы и учёные, заявляющие, что западное образование и цивилизация могут сделать нас рациональными – это не шаманы? Разве корпорации, которые зарабатывают на оружейной, химической, топливной и сельскохозяйственной промышленностях, разрушающих наш мир – это не первосвященники, призывающие к человеческим жертвоприношениям?
Человеческая история не меняется. Одев новую одежду и используя новые инструменты, мы без конца повторяем её. Если бы мы продолжали читать философию, литературу, историю, поэзию и теологию, мы бы не удивлялись, что жадность, гедонизм и гордыня легко побеждают сочувствие и разум. Но так как мы перестали читать, тратя часы на получение дозы дофамина с электронных экранов, мы считаем себя уникальными в человеческом существовании. Мы не способны понять, что климатические условия, позволявшие цивилизациям процветать 10 тыс. лет, вскоре подтолкнут нас к жестокой войне за выживание.
Люди населяют эту планету около 200 тыс. из 4,5 млрд. лет. В течение большей части этих 200 тыс. лет люди не изменяли радикально экосистему. Но промышленная революция, которая началась около 250 лет назад, привела к использованию человеком ископаемого топлива, которое сотни миллионов лет лежало в земле в виде угля и нефти. Энергия ископаемого топлива привела к беспрецедентному богатству и военному превосходству промышленно развитого севера, который использовал свою силу для порабощения большей части остального мира, чтобы дёшево добывать ресурсы и эксплуатировать рабочую силу. Численность населения быстро увеличилась до 7 млрд. Воздух, вода и лёд серьёзно пострадали от изменения климата, который вскоре станет неблагоприятным для человека.
Остался лишь один вопрос: как мы будем дожидаться финала. Но поставить этот вопрос – значит бросить вызов культурной мании надежды и коллективного самообмана. Если реальность мрачна, вы избегаете её. Вы придумываете нереальные сценарии спасения. Именно поэтому мы получили то, что имеем. Большинство климатических и демократических активистов считают своей задачей продажу надежды. Они заявляют, что без надежды люди впадают в отчаяние. Люди не будут сопротивляться надвигающейся катастрофе. Конечно, это неверно. Надежда, а точнее ложная надежда, усиливает отчаяние и летаргию. Она ослабляет население. Выбросы углерода будут расти, полярные льды таять, урожайность снижаться, леса гореть, прибрежные города погружаться в море, засухи уничтожать плодородные поля, но мессии надежды продолжат уверять нас, что всё будет хорошо. Это неправда. Мы не сможем приспособиться. Продавцы ложной надежды лгут нам. По крайней мере, подсознательно.
Чем дольше мы отрицаем мрачную реальность, и в одиночку пытаемся справиться с нашим страхом, тем более ужасным становится это отчаяние. Это шизофреническое существование является формой эмоционального насилия. Оно навязано нам доминирующей культурой, которая не позволяет нам говорить эту трагическую правду. Эта цензура заставляет нас бороться с реальностью в одиночку, подрывая нашу уверенность в наше восприятие. Андреа Дворкин в своём эссе «Выживание побитой жены» описала последствия устойчивого насилия: «с течением времени сознание человека медленно разрушается, разбиваясь на тысячу частей. Сознание медленно погружается в хаос и отчаяние, погребённое разбитым и едва живым в непроницаемой утробе изоляции. Эта изоляция настолько абсолютна, убийственна, болезненна, злокачественна и пожирающа, что в жизни человека не остаётся ничего кроме неё. Человек оказывается полностью погружённым в одиночество, которое не может нарушить ни одно землетрясение».
Она поставила вопрос: «что такое реальность?», и ответила на него: «Женщина, которая была избита и сбежала, знает ответ: реальность – это когда с вами что-то происходит, вы это знаете, и можете рассказать об этом, и когда вы рассказываете об этом, другие люди понимают, что вы имеете в виду, и верят вам. Это реальность, и избитая жена, заключённая в одиночестве в кошмаре, который происходит с ней, потеряла его и нигде не может найти».
В сравнении с Землёй, никто из нас не существует очень долго. Для космоса все мы – эфемероны. Наша короткая жизнь вспыхивает на мгновение, а затем угасает. Ничто действительно важное невозможно достичь за одну жизнь. Мы должны стремиться к чему-то большему нас. Мы должны жить полной жизнью, как делала Дворкин, находя в себе мужество противостоять суровости человеческого существования и требовать справедливости, не потому, что его можно добиться, так как в идеале его невозможно добиться, а потому что это делает нас разумными личностями. За справедливость нельзя бороться абстрактно. Она должна основываться на открытой борьбе во имя угнетённых с властью, которая почти всегда принимает форму мужского патриархата. Это означает постоянные акты сопротивления и гражданского неповиновения: перекрытия улиц, аэропортов и шоссе. Корпоративный капитализм и империализм, которые создали экологическую катастрофу, будут уничтожены или убьют нас беспрецедентным глобальным геноцидом.
«Борьба за климатическую справедливость – это борьба на перекрёстке исторической и современной несправедливости и надвигающейся катастрофы, которая, если ей позволить бесконечно разворачиваться, станет матерью всех несправедливостей», — написал Вен Стивенсон. — «Потому что, катастрофа, которая разворачивается сейчас, не только усугубит страдания угнетённых (на самом деле, уже усугубляет), но и вполне может убить любую надежду на экономическую стабильность и социальную справедливость для нынешних и будущих поколений. Почему же тогда термин «климатическая справедливость» очень редко встречается в американском обсуждении климатических изменений? В этом вопросе скрывается напряжение, лежащее в основе экологической борьбы – напряжение между «официальным» климатическим движением (в котором доминируют белые, богатые и связанные с Вашингтоном НПО) и остальными гражданами (в основном, цветными), которые на протяжении десятилетий боролись за социальную и экологическую справедливость».
Сопротивление, основанное на действии – это смысл существования. Это катарсис. Оно приводит нас к тем, кто сражается с тьмой, отказываясь ей подчиняться. В этом сопротивлении мы находим эмоциональную целостность, искреннюю надежду и даже эйфорию, если не окончательную победу. «Уверенность в отсутствие спасения – это форма спасения, на самом деле, это и есть спасение», — писал Эмиль Мишель Чоран. — «Исходя из этого, можно организовать нашу собственную жизнь, а также создать философию истории: невыполнимость как решение, как единственный выход». Как отмечал Великий инквизитор из «Братьев Карамазовых», те, кто обладает эмоциональной и интеллектуальной стойкостью, чтобы противостоять тому, что встаёт у них на пути, всегда будут в меньшинстве. Унылый комфорт приходит с отказом от моральной независимости в обмен на рабство и подчинение, и этот комфорт особенно привлекателен во время кризиса.
«Несомненно, в будущем появятся свободные общества, как было и в прошлом», — писал философ Джон Грей в книге «Соломенные собаки: мысли о людях и других животных». — «Но они будут редки, а вариации анархии и тирании будут нормальны. Потребности, удовлетворяемые тиранами, столь же реальны, как и потребности, удовлетворяемые свободой, и иногда они более срочны. Тираны обещают безопасность, и освобождают от скуки повседневности. Безусловно, это только запутанная фантазия. Мрачная правда тирании – это жизнь, потраченная на ожидание. Но вечная романтика тирании исходит из обещания подданным более интересной жизни, по сравнению с той, что они сами могут придумать. Тирании начинаются как праздники депрессии. Диктаторы могут придти к власти на фоне хаоса, но их негласное обещание состоит в избавлении подданных от скуки». Чтобы бросить вызов деспотической власти, необходимы 3-5% населения. Прежде всего, это означает, принятие реальности. Это будет нелегко. Это означает сожаление о будущем, которое, скорее всего, принесёт массовую гибель. Это означает действие, даже если поражение неизбежно, чтобы помешать тем, кто нас убивает. Бросая вызов силам смерти, мы утверждаем жизнь.
Источник: The Messiahs of Hope Assure Us Everything Will Be OK in the End. But It Won’t, Chris Hedges, Truthdig, commondreams.org, September 02, 2019.
Источник: antizoomby.livejournal.com