Фото Abdulhamid Hosbas/Anadolu Agency via Getty Images
Министры юстиции 17 штатов направили коллективное послание руководству, партийным лидерам обеих палат Конгресса США, а также председателям соответствующих комитетов по иностранным делам, в котором обвинили власти Китая в «умышленном сокрытии информации о крайней опасности вируса при одновременном наращивании запасов личных средств защиты» и «в преднамеренном введении мира в заблуждение в течение прошедших шести месяцев при потворстве Всемирной организации здравоохранения». Они призвали законодателей к немедленным действиям, чтобы «признать Китай ответственным за опустошение и разрушения, вызванные COVID-19», заодно сообщив, что намереваются последовать примеру одного из них, уже запустившего исковое производство в федеральной судебной системе.
Речь идет о министре юстиции Миссури Эрике Шмитте, чей иск от лица штата был зарегистрирован в Окружном суде Соединенных Штатов по Восточному округу Миссури 21 апреля и передан на рассмотрение судье Стивену Лимбо – коренному миссурийцу, потомственному судье (его отец служил в том же суде) и республиканцу (он был назначен на должность Джорджем Бушем-младшим, а его отец – Рональдом Рейганом), члену известного в США консервативного семейного клана. Судебное дело не терпит суеты, и, если верить расписанию суда, в ближайшие недели видимого движения не ожидается.
Иск обращен против широкого круга субъектов – КНР как государства, Коммунистической партии Китая (КПК), нескольких министерств и ведомств, властей провинции Хубэй и города Уханя, а также Уханьскоого института вирусологии и Академии наук Китая. О стилистике иска говорит хотя бы формулировка о «вирусе, спущенном с поводка (unleashed) Коммунистической партией Китая и китайским правительством». Пандемия именуется «прямым результатом бесчестных действий, состоявших в совершении должностных преступлений и их сокрытии». Иск, оставляя на усмотрение суда определение конкретных сумм компенсаций, выдвигает многочисленные требования – от возмещения морального и материального ущерба штату Миссури, его гражданам и юридическим лицам, до требования к ответчикам «прекратить их чрезвычайно опасную деятельность».
Не будем слишком придираться к языковым и содержательным причудам иска. Заметим, однако, что он выделяет КПК в качестве ответчика и, с одной стороны, указывает на ее руководящую роль в государстве, выражающуюся, в частности, в том, что генеральный секретарь партии одновременно является председателем КНР, а с другой – буквально строкой ниже утверждает, что партия «не является органом или подразделением власти КНР, не подвластна КНР или подразделению ее власти, а потому не пользуется защитой суверенного иммунитета». Важное значение здесь имеет словосочетание «суверенный иммунитет», иначе именуемый иммунитетом государства. Это давний и устоявшийся принцип, известный еще из римского права: «Равный над равным власти не имеет». Смысл его в том, что все суверенные государства в юридическом смысле равны и одно государство, включая его суды, не может осуществлять власти над другим. В США данный принцип закреплен в Законе об иностранном суверенном иммунитете 1976 года, который основан на доктрине ограниченного или функционального иммунитета государств. Поясню: если иностранный суверен вступает в коммерческие сделки с юридическими или даже физическими лицами, берет займы у частных кредитных организаций, он становится субъектом гражданско-правовых отношений и более не имеет абсолютного иммунитета, в том числе от судебного преследования.
Помимо этого общего «коммерческого» исключения закон с годами оброс и другими изъятиями – от явного или подразумеваемого отказа государства от иммунитета до лишения его иммунитета в случае поддержки им террористических актов, направленных против США. Причем последнее изъятие было принято в 2016 году как положение Закона о правосудии в отношении спонсоров терроризма, который вступил в силу после преодоления вето, наложенного на него тогдашним президентом Бараком Обамой. Не называя, но явно подразумевая, кто понимается под «спонсорами терроризма», закон стал юридическим инструментом в руках родственников жертв терактов 11 сентября 2001 года и других пострадавших, вчинивших гражданские иски к Саудовской Аравии, подданными которой были 15 из 19 установленных исполнителей. Иски, соединенные в одно производство, находятся в Окружном суде по Южному округу Нью-Йорка, однако упомянутая поправка не очень-то ускорила ход дела. Примечательно, что с федеральным судом не всегда сотрудничает федеральная же исполнительная власть. Например, в сентябре прошлого года министр юстиции Уильям Барр уведомил суд о том, что просьба истцов о раскрытии имеющейся у ФБР информации о связях лиц, содействовавших исполнителям терактов, с правительством королевства не будет удовлетворена по соображениям национальной безопасности. Политическая подоплека – особые отношения США с Саудовской Аравией – у многих наблюдателей не вызывает сомнений. Однако введенное законом 2016 года «террористическое» изъятие из иммунитета содержит оговорку и, в свою очередь, допускает исключение из исключения, не распространяя действие закона на события, произошедшие вследствие упущения или небрежности, допущенных государством.
Иск Миссури против Китая едва ли будет единственным. О подготовке такого же юридического шага заявила министр юстиции Миссисипи и размышляют несколько ее коллег. С аналогичными по содержанию и кругу ответчиков гражданскими исками в суды разных штатов уже обратились частные юридические конторы. Два сенатора-республиканца внесли проект новой поправки в закон 1976 года под недвусмысленным названием – «Закон о привлечении к ответственности Коммунистической партии Китая за инфицирование американцев». Кстати, в отличие от иска Миссури в этом законопроекте КПК неразрывно ассоциируется с КНР.
Есть ли у исков судебная перспектива? С моей точки зрения, они противоречат логике, объекту и целям Закона об иностранном суверенном иммунитете – хотя бы потому, что деятельность ответчиков не велась на территории США, не была направлена против них. Возможные последствия, которые непросто доказать, были следствием разве что упущения, но никак не злого умысла. Наконец, в этой деятельности не было коммерческого элемента в виде гражданско-правовых связей между ответчиками и частными лицами в США.
Можно предположить, что иски являются, выражаясь военным языком, беспокоящим огнем на общей линии противостояния между США и Китаем. Возможно также, что за ними кроется попытка назначить внешний источник бед, принесенных пандемией, чтобы отвлечь внимание от собственных просчетов и если не предотвратить, то хотя бы отсрочить приближение вала исков уже против американских властей.
Источник: