Режиссер вполне мог стать карикатуристом
или книжным иллюстратором. Георгий
Данелия. Эскиз к фильму «Сережа». 1959.
Иллюстрация из книги
Новая книга Евгения Новицкого о великих советских комедийных режиссерах, выходящая в серии «ЖЗЛ», посвящена Георгию Данелии. Чувствуется, что авторский задор (запал) к третьей книге иссяк. Наверное, нелегко писать на одну и ту же тему, и после Гайдая и Рязанова обращение к Данелии получилось не слишком убедительным.
Хронологически все выходит верно: данный режиссер был моложе первых двух и скончался совсем недавно. Но чем-то фигура Данелии слишком уж отличается от Гайдая и Рязанова. Его комедии не воспринимаются как чистые образцы жанра. Если Гайдай – это просто «про похохотать», Рязанов про иронию и фигу в кармане, то Данелия предлагает и подумать.
Детство режиссера было счастливее, чем у его вышеупомянутых коллег: отец – большая шишка в Метрострое, мать – работница «Мосфильма». Как пишет Новицкий: «Столичные знаменитости – и в особенности кинематографисты – регулярно захаживали в гости к Мери Ивлиановне и ее мужу, так что маленький Георгий уже с детства был, можно сказать, на короткой ноге и с киношниками, и с их миром».
СССР славился своей семейственностью в кинематографе. В нищей и одновременно иерархической стране киношники по определению входили в элиту, так что и три поколения, паразитирующих на кино, были не редкостью. Данелия, принадлежа по происхождению к элите, попал в мир создания экранных чудес тем не менее заслуженно. Более того, он туда даже не особенно рвался, окончив сперва архитектурный институт. Но, к большому удивлению, автор о школе, в которой учился Данелия, не пишет вообще ничего, а институт удостаивается только одной строки! Таким образом, первая четверть века жизни героя обходится практически стороной. Как созревал талант будущего режиссера, на каких книгах он рос, кто были друзья его детства и юности – об этом ни слова. А ведь «детство – это отец мужчины», как писал Вордсворт.
А ведь можно было увлекательно рассказать, какие фильмы мог видеть молодой Данелия, на чем формировались его вкусы, что представляло кино сталинского времени, про «трофейные» ленты, как развлекалась «золотая молодежь» той эпохи и многое, многое другое.
Например, подробное рассмотрение курса в архитектурном институте заслуживало внимания хотя бы потому, что именно там будущий режиссер получил твердые навыки рисунка, художественного оформления и композиции, что пригодилось ему впоследствии. Биография – это стоит отметить – богато иллюстрирована рисунками самого Данелии, показывающими его несомненное художественное дарование: он вполне мог стать карикатуристом или книжным иллюстратором. Режиссер вообще был разнообразно талантлив – он не только снимал, но и писал сценарии как для себя, так и для других, а также был автором ряда популярных автобиографических книг, показывающих его литературные способности, остроумие и наблюдательность.
Евгений Новицкий. Георгий
Данелия.– М.: Молодая гвардия,
2020. – 272 c.
(Жизнь замечательных людей).
Думается, стоило бы остановиться на влиянии социального происхождения на его жизнь и творчество, но, увы, это осталось за кадром. В связи с «Афоней» в книге упоминается имя Василия Шукшина, умершего годом ранее выхода фильма. Следовало бы провести показательные параллели между этими сверстниками (1929 и 1930 года рождения). Один пробивался из сибирской деревни, из самых низов, другой относился к высшим привилегированным слоям, так сказать, родился с серебряной ложкой во рту. Шукшин творил с болью в сердце за истерзанную Россию, Данелия сочувствовал «простым людям» скорее не от души, а по уму, глядя на них сверху, – разительный контраст, хорошо заметный при сопоставлении «Афони» с «Калиной красной».
Даже алкоголизм у обоих носил разный характер – простонародный у первого и интеллигентско-богемный у второго. Однако в обществе сложилось мнение, что «деревенщики» в кино – это консерваторы, люди второго сорта, по определению неспособные на что-то возвышенное и глубокое, а умно и тонко могут снимать только Данелии и Тарковские. Про Марселя Пруста Андре Моруа сказал, что тому оказало плохую услугу счастливое детство. Про Данелию так не скажешь. Он был типичным шестидесятником – сын человека из сталинской когорты, ставший либералом, но отлично вписавшимся в брежневское время. Надо отдать должное режиссеру – Евгений Новицкий цитирует его не раз: Данелия никогда не опускался до брани в адрес режима, подобно многим другим шестидесятникам, прекрасно понимая, что всем ему обязан. Его фильмы – фильмы сугубо советские, в Голливуде он ничего подобного не снял бы. Дело не в том, хорош был режим или плох, а в симбиотической связи с ним тогдашних пенкоснимателей, которые потом напоказ сжигали свои партбилеты. Этим герой книги отличался, кстати, и от Гайдая с Рязановым, которые в перестройку пытались поспеть за ее прорабами.
Автор прямо об этом не говорит, но творчество Данелии – как и его коллег-соперников – в эпоху наступившей свободы было полным провалом. Все-таки, повторимся, все они были великими советскими режиссерами. Страна исчезла, исчезла и та среда, в которой и для которой они творили, так что причина неудач позднего периода Гайдая, Рязанова, Данелии не только в их возрасте. Впрочем, у Данелии был творческий взлет в раннюю перестройку, о котором подробно рассказывается в книге, – «Кин-дза-дза!». Этот странный фильм был одним из первых свидетельств гласности и нового мышления. Назвать его подлинной удачей трудно, но по тем временам его воздействие было значительным, эта абсурдистская лента снимала многие табу.
В памяти зрителей Данелия остался главным образом как автор своеобразной трилогии «Афоня» – «Мимино» – «Осенний марафон». Поэтому он скорее даже семидесятник. Про выбор актеров, обстоятельства съемки Новицкий пишет достаточно полно. Обращает на себя внимание, что фильмы Данелии распадаются на серии эпизодов, в них нет целостности лучших лент Гайдая и Рязанова. Но самым удивительным в его творческой биографии было то, что самая лучшая советская комедия – «Джентльмены удачи», почти полностью обязанная ему своим успехом, так и не стала «его». Можно видеть в этом несправедливость, а можно и наоборот, она как раз очень сюжетна и динамична, и не в этой ли «мелочи» заслуга режиссера Александра Серого?
Новицкий тщательно разбирает отношения Данелии с его сценаристами, композиторами – важную составляющую успеха. И в этом режиссер был талантлив и хорошо понимал ценность людей. Особый сюжет книги – «Данелия и Грузия». Он не был «грузинским» режиссером, языка, по сути, не знал, всю жизнь прожил в Москве. Однако тесные связи с республикой поддерживал и приложил руку к культурному взлету Грузии в позднем СССР. Только где они сейчас, грузинское кино и эстрада?
Язык автора, как и в прежних книжках, носит следы «рашн пиджин» – «спин-оф» и «экшен-фильм» еще куда ни шло, но написать «сиквел» про роман Марка Твена…
Источник: