Переход российской электроэнергетики на современные эффективные технологии происходит слишком медленно. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru
Энергоемкость российской экономики в полтора раза выше мирового уровня и снижается мизерными темпами. Причины кроются в низкой энергоэффективности электроэнергетики и жилищно-коммунального сектора. Эксперты считают, что такая ситуация экономически выгодна генераторам. Но в результате энергопотребители, чей ресурс повышения энергоэффективности уже близок к исчерпанию, под давлением растущих оптовых цен на электроэнергию вынуждены уходить из Единой энергосистемы на собственную генерацию.
Минэкономразвития еще в конце прошлого года в докладе по энергоэффективности зафиксировало, что энергоемкость российского ВВП выше мирового уровня на 46% и за последние 10 лет снизилась всего на 9% при целевом показателе 40%. «Цель по снижению энергоемкости ВВП РФ на 60% при сохранении текущих темпов будет достигнута только в 2043 году с существенным отставанием от плана», – констатировалось в документе, притом что потенциал энергосбережения назывался существенным.
На это обращается внимание и в недавнем исследовании консалтинговой компании КПМГ, посвященном перекрестному субсидированию в электроэнергетике (см. «НГ» от 28.07.20). «Одной из причин является эффект «экономии неэффективности» – принятие заведомо неэффективных по энергетике инвестрешений по экономическим соображениям», – говорится в отчете.
Согласно проведенному КПМГ анализу, основной потенциал повышения эффективности находится в секторе жилых и коммерческих зданий и составляет до 80%. Значимым потенциалом также обладает электроэнергетика, где переход на парогазовый цикл может обеспечить снижение потребление газа на 30–40%. Меньше всего потенциал энергосбережения в энергоемкой промышленности – на уровне 7–25% в зависимости от типа производства, и он ограничен как физикой производственных процессов, так и рядом внешних факторов.
Электроэнергетика обладает одним из самых высоких потенциалов реализации программы энергосбережения из всех потребителей энергоресурсов. Причиной тому являются устаревшие паросиловые установки с КПД 30–37%, что существенно ниже парогазовых установок с КПД 53–63%. «Низкая эффективность газовой генерации на паросиловых установках сводит на нет преимущества низких внутрироссийских цен на газ в России», – говорится в исследовании КПМГ.
19 апреля 2018 года правительство утвердило план мероприятий по повышению энергоэффективности, основными показателями выполнения которого являются сокращение удельного расхода топлива при производстве электрической и тепловой энергии, а также снижение потребления энергии в жилом фонде. Однако эти цели в отрасли считают недостижимыми. По оценке ассоциации «Сообщество потребителей энергии», для этого потребуется на замену неэффективным энергоблокам ввести в эксплуатацию к 2025 году не менее 21 ГВт высокоэффективных генерирующих мощностей, функционирующих в парогазовом цикле, а к 2030 году объем ввода таких установок должен составлять около 45 ГВт. Действующие планы и программы, включая программу модернизации ТЭС и Генеральную схему размещения объектов электроэнергетики до 2035 года, этого не предусматривают.
Между тем КПМГ прогнозирует исчезновение углеводородного преимущества России к 2025–2030 годам, когда рынки ЕС и США смогут обеспечить цены на электроэнергию для энергоемких экспортеров на уровне или ниже внутрироссийских. При этом в Германии уже в 2019 году цена электроэнергии для отдельных категорий квалифицированных энергоемких потребителей составила 23 долл. /МВт-ч, в то время как для аналогичных потребителей в России, присоединенных к сетям ФСК, цена составила 39 долл. /МВт-ч, отметили аналитики.
Проведенное недавно «Сообществом потребителей энергии» исследование показывает, что в 2019 году снижение цен на электроэнергию для промышленных потребителей в среднем по Евросоюзу составило 0,1%, а в целом ряде стран – от 9 до 18% к уровню 2018 года. В США цена электроэнергии для индустрии в 2019 году снизилась в среднем на 1,3%. В России же прирост конечной цены для промышленных предприятий в 2019 году составил 6%. Таким образом, существующая динамика роста цен на электроэнергию и действующие механизмы рынка позволяют генерирующим компаниям получать прибыль, не стимулируя их самостоятельно проводить модернизацию оборудования и повышать эффективность производства.
В основе этого роста – нерыночные надбавки к цене, которые вынужденно несут оптовые потребители. На фоне растущих оптовых цен объем собственной генерации у промышленности, по некоторым оценкам, достиг 10–15 ГВт (до 6% мощности всей энергосистемы) и постоянно растет, о чем свидетельствует сокращение потребления электроэнергии с оптового рынка. По оценкам «Совета рынка», еще в начале 2019 года строительство собственной генерации окупалось в 54 регионах страны в течение 10 лет. Новая собственная генерация позволяет промышленным предприятиям значительно снизить затраты на электроэнергию, используя современные решения с минимальным расходом топлива (и, кроме того, минимальным воздействием на окружающую среду). По мнению экспертов, такая ситуация сложилась в том числе потому, что ответственные за энергоэффективность федеральные органы исполнительной власти формируют инвестиционный поток в электроэнергетику, при этом не устанавливая требования к эффективности его использования с учетом важности достижения национальных целей, учитывая лишь запросы генерирующих компаний и сетевых организаций и принимая решения без оценки последствий на другие отрасли экономики.
«Я был советником в компании на базе металлургического комбината, который потреблял около 750–800 млн кВт-ч в год, в структуре затрат это где-то в районе 5%, – рассказывал «НГ» научный руководитель Центра экономических методов управления в энергетике «Корпоративного образовательного и научного центра Единой энергосистемы», заместитель председателя комитета Торгово-промышленной палаты РФ по стратегии развития ТЭК Георгий Кутовой. – Казалось бы, 5% – немного. Но мы делали расчеты для технологической брони этого комбината и подсчитали, что если он построит собственную электростанцию, то сэкономит на каждом киловатт-часе примерно рубль. Итого – 800 млн руб. в год экономии. За эти деньги можно сделать много чего: провести техническое перевооружение, какой-то цех модернизировать, другой – построить, старое оборудование заменить новым. Даже если только на зарплату пустить, это очень существенно скажется как социальный фактор. Это очень приличные деньги. А им говорят: ну, 5% в структуре себестоимости – это же мелочь, предел точности расчетов… Отобрать у предприятия 800 млн руб. в год – вот конкретная цена таких решений».
По мнению потребителей, высокая энергоемкость в совокупности с проблемами перекрестного субсидирования лишает цену на электроэнергию конкурентных преимуществ перед зарубежными энергосистемами и собственной генерацией. Цена оптового рынка электроэнергии вынуждает потребителей уходить из Единой энергосистемы. При этом сегодня продвигаются новые программы по дополнительной нагрузке на потребителей: дифференциация тарифов ФСК, оплата строительства объектов электроэнергетики в неценовых зонах, поддержка возобновляемой энергетики после 2024 года, оплата строительства заводов по переработке мусора, субсидирование тарифов для других регионов. Это лишит энергоемкую промышленность средств на инвестиции в модернизацию собственного производства с применением эффективных технологий, позволяющих их продукции конкурировать на мировых рынках. При этом потенциал повышения эффективности самой электроэнергетики и жилищно-коммунального хозяйства остается неиспользованным.
«Энергоемкие предприятия за прошедшие годы довольно серьезно модернизировали свое производство, инвестировали в повышение энергоэффективности, ориентируясь на наилучшие доступные технологии. Поэтому сейчас, когда предел почти достигнут и ресурс повышения энергоэффективности близок к исчерпанию, рост цен на электроэнергию из общей сети ставит предприятия в ситуацию выбора – оставаться в энергосистеме, жертвуя своей рентабельностью и конкурентоспособностью, или искать альтернативные, более дешевые способы энергоснабжения, включая строительство своей генерации», – констатирует заместитель директора ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Валерий Дзюбенко.
Эксперт отметил обширный потенциал повышения энергоэффективности в электроэнергетике. «Целевые показатели утвержденного правительством комплексного плана повышения энергоэффективности указывают на возможность сокращения расхода топлива при производстве электроэнергии на 20%. Следовательно, есть ресурс для снижения цен на электроэнергию, который мог бы удержать потребителей от сокращения электропотребления из общей сети, – заметил Валерий Дзюбенко. – Однако на практике планы и программы регуляторов и энергетиков не предусматривают реальных шагов по технологическому развитию отрасли и повышению энергоэффективности, скорее наоборот. Программа так называемой модернизации ТЭС на деле никакой модернизации не содержит и фиксирует текущий статус развития генерирующего комплекса на долгие годы вперед, обрекая экономику на избыточную энергоемкость. Рыночные механизмы торговли электроэнергией и мощностью устроены так, что позволяют энергетикам использовать низкую энергоэффективность для максимизации своих доходов».
Отсылки энергетиков к дешевому газу, который не позволяет окупать энергоэффективные парогазовые установки, несостоятельны, добавил Валерий Дзюбенко: «При существенной разнице в цене газа между Россией и, например, европейскими странами ценовая ситуация становится все более похожей. Во многих странах в Евросоюзе и в США в последние годы наблюдается тенденция к снижению цены электроэнергии. У нас наоборот – уже не первый год рост цены электроэнергии кратно обгоняет инфляцию. В результате по итогам 2019 года цена электроэнергии для промышленности в России опередила аналогичные показатели в США, Франции, Бельгии, Швеции и Норвегии. Значит, преимущество доступного и дешевого топлива просто оседает в карманах энергетиков и не передается дальше по экономическим цепочкам в другие сектора экономики».
Источник: