Главная из тем основного проекта биеннале – архивы, то есть память. Фото агентства «Москва»
VII Московской международной биеннале молодого искусства и ее новому комиссару, назначенному на эту должность еще до пандемии, в конце 2019-го, замдиректора Московского музея современного искусства по экспозиционно-выставочной работе Алексею Новоселову, пришлось в нынешних условиях, мягко говоря, трудно. Тем не менее биеннале удалось не отменять, и в Музее Москвы сейчас представлен основной проект с участием иностранных художников.
Еще в сентябре было понятно, что художников из других стран привезти в Москву не удастся, а работы придется собирать на месте в основном по инструкциям. Тогда же во дворе Музея Москвы открылась первая часть основного проекта, занявшая фасады музейных корпусов работами российских художников, но те вещи стали скорее фоном для фотографий, чем темой для рассуждений. Все понимали, что это неизбежное следствие пандемии, и ждали продолжения.
Зато у биеннале появилась своя программа перформансов, кинопрограмма, а в декабре устроят Портфолио-ревю. Кроме того, и это важный шаг поддержки молодого искусства, в сентябре прошла первая ярмарка молодого современного искусства blazar – одновременно сателлит ярмарки Cosmoscow и спецпроект биеннале молодого искусства. В общем, и обновленная структура биеннале, и приход в команду Алексея Новоселова, которого в арт-сообществе ценят и на которого надеются, – залог на будущее, хочется верить, более спокойное с эпидемиологической точки зрения время.
Что же касается основного биеннального проекта, вторую его часть в Музее Москвы открыли в ноябре: это отобранные в результате конкурса кураторские проекты (напомним, прежде у биеннале был основной проект и два кураторских стратегических проекта). С одной стороны, продублированный на цифровой платформе notspinning.world эдакий сборник цифрового творчества, озаглавленный Лизаветой Морозовой и ее американской коллегой Франческой Альтамура «Я не знаю, земля кружится или нет…». С другой – кураторский проект «Собственные места //Архивные пространства» Джулии Морале (Италия/Великобритания) и Штерре Барентсен (Германия/Нидерланды).
Вот эта осмысленная художниками из разных стран, от США до Литвы, «архивная» тема и воспринимается как смысловое ядро нынешней биеннале. Довольно камерная, всего с 12 участниками и преимущественно с видеоработами (что опять-таки понятно во время пандемии и логистических трудностей), выставка оказывается лаконичным, четко структурированным размышлением о том, какой ответ искусство может дать на самые разные утраты реальности.
«Собственные места //Архивные пространства» начинаются почти иронично, инсталляцией Ininterrottamente (Беспрерывно) Джулии Ченчи (Италия/Нидерланды). Разлапистый, чудной, смешной и печальный агрегат, составленный по просьбе художницы торговцем сельхозоборудованием, пчеловодом, «интересующимся технологиями устойчивого развития сельского хозяйства и животноводства», и фермером, напоминает какую-то птицу, что никак не взлетит, не приземлится. И становится «реликтом», ржавым памятником семейному труду разных поколений. А завершается экспозиционный маршрут работами Камий Левек, живущей в Париже внучки армянского политического беженца. Она то создает импровизированные алтари памяти («Мы – горы наши»), то пускается в виртуальное путешествие от монастыря Хор Вирап к Арарату, находящемуся на территории Турции и тем самым представляющему «символическую границу между Арменией и ее диаспорой».
Тут будет работа московской художницы Ольги Шурыгиной о катастрофе на Аральском море. Будет видео и инсталляция, сделанные живущей в Оксфорде Аней Глейзер по мотивам Енисейской экспедиции 1914 года, в рамках которой антрополог Мария Чаплицкая изучала коренные народы Сибири и шаманизм. Семейную историю, пронзительную своей индивидуальностью, но вместе с тем выходящую на уровень обобщения (кто подсчитал, сколько таких людей?), в выставку вплетает Эмилия Шкарнулите из Литвы. На видео «Альдона» камера «тактильно», осязаемо показывает садовые яблоки на кухне, пробивающееся сквозь листву солнце, махины скульптур из парка Грутас неподалеку от Друскининкая. Эта же камера следует за бабушкой художницы Альдоной в тот самый Грутас. В 1986-м, вероятно, после чернобыльской катастрофы, та потеряла зрение, и «тактильность» видеообраза здесь – контрапункт к единственному доступному Альдоне способу воспринимать больших людей истории, увековеченных в скульптуре.
Переключающий «регистры» с большой истории на частную проект не просто хорошо выстроен интонационно – главное, он показывает, что границы между большим и малым вообще-то нет. То, как работают со своими темами художники, снова и снова напоминает, что за любым архивом стоит частный взгляд, объединяющий гораздо больше людей, чем может показаться с первого взгляда.
Источник: